 Боголюбов Алексей Петрович (1824-1896)
Встреча с Карлом Брюлловым, определившая творческую судьбу; Академия художеств, каноны видовой перспективной живописи; беседы с Александром Ивановым в Риме и в Париже; годы учения у мастеров французского и немецкого пейзажа, дружба с Коро, Добиньи, музыкальные "четверги" Шумана; работа над пейзажами в Голландии и в Крыму, в Нормандии и на Волге; дружба и сотрудничество с Крамским и передвижниками, совместная борьба с Академией; парижский художественный кружок, забота о молодых русских художниках во Франции; Тургенев, Золя, Виардо, французские музыканты; создание в царской России первого общедоступного музея в память революционера А. Н. Радищева – вот страницы полной контрастов биографии Алексея Петровича Боголюбова, создателя живописной истории русского флота, своеобразного мастера русского и европейского пейзажа. Почти четверть века Боголюбов прожил в Париже, но творческая и общественная жизнь его неразрывными узами связана с судьбами русского искусства.
Алексей Петрович Боголюбов родился 16 марта в 1824 году в селе Померанье, бывшей Новгородской губернии. Отцом его был полковник Петр Гаврилович Боголюбов, ветеран Отечественной войны 1812 года, а матерью – Фекла Александровна Радищева, дочь известного русского революционера-демократа XVIII века А. Н. Радищева.
Отец его всю молодость провел в военных походах и умер в 1830 году от последствий тяжелого ранения, полученного во время Отечественной войны 1812 года.
Мать Боголюбова, Фекла Александровна, окончила Смольный и, как вспоминает в "Записках моряка-художника" А. П. Боголюбов, "будучи сиротою, после выпуска осталась при институте пенсионеркою, а потом классною дамою. В это время она познакомилась ближе с старою француженкою... которая имела большое влияние на ее развитие: они вместе читали Дидерота, Вольтера и т. д.". Двух сыновей своих – Николая и Алексея – она с детства воспитывала в уважении к памяти их "крамольного" деда.
В 1832 году Алексей Боголюбов был отдан в Александровский малолетний корпус, откуда через два года его перевели в Морской кадетский корпус. Уже тогда Боголюбов обнаружил большую любовь к рисованию. Молодой художник был "...отчаянной веселости и озорного нрава...". "Страсть к рисованию меня тоже губила, – вспоминал он, – ибо я ударялся в часы досуга в карикатуры, что также умножало мои беды".
Однажды Боголюбов чуть было не пострадал, нарисовав карикатуру на экзаменационную комиссию. Его простили, но взяли слово, что он не будет рисовать, пока не наденет эполет.
В январе 1841 года Боголюбов, имея от роду семнадцать лет, окончил Морской корпус и был выпущен со званием мичмана и с тех пор постоянно ходил в заграничные плавания.
С годами любовь к искусству у юного моряка возрастала, чему в значительной степени способствовали продолжительные заграничные плавания, дававшие богатый материал впечатлительному молодому художнику.
Сохранилось несколько картин и рисунков Боголюбова периода его морских плаваний в 40-х годах ("Фрегат "Усердный", "Пароход "Камчатка" и др.). Они еще далеки от профессионального мастерства, но в них уже наметилось то глубокое, пытливое начало в изучении натуры и жизни, что так характерно для всей многолетней творческой деятельности художника Боголюбова.
Бывая за границей, Боголюбов знакомился с произведениями лучших западноевропейских художников. Так, в 1847 году, плавая в качестве лейтенанта на фрегате "Камчатка", он побывал в Лондоне, где впервые увидел пейзажи Тернера с их приподнятым настроением, с гармоничной красочностью, со стремительно летящими облаками и бурлящей водой. "Гармония красок навсегда запала в мою душу", – пишет Боголюбов в своих "Записках моряка-художника", упоминая о Тернере.
В том же году на острове Мадера произошла встреча Боголюбова с Карлом Брюлловым. Об этой встрече Боголюбов рассказывает так: "Брюллов попросил, конечно из вежливости, показать работы, которые были в папке, сделал замечания про рисунки, но, увидев этюды с натуры, сказал: "Эге, да вы, батюшка, краску бойко месите, продолжайте, а главное, рисуйте построже". Этот отзыв великого русского художника подбодрил Боголюбова, и он с еще большей энергией работает, решив посвятить себя целиком искусству.
С современной европейской школой живописи Боголюбов познакомился в 1848 году, посетив музеи Амстердама, Гарлема и Роттердама.
О живописных работах Боголюбова этого периода дает представление картина "Пароход-фрегат "Камчатка" (1848, Центральный военно-морской музей, Санкт-Петербург). Условность композиции и освещения, наивная пестрота красок делают эту картину похожей на эскиз театральной декорации с прыгающим по волнам игрушечным корабликом. Нет ничего удивительного в том, что молодой художник, внимательный к деталям, но еще очень неопытный и далекий от мастерства, пишет подражательно и испытывает влияние марин Айвазовского, находившегося тогда в зените славы.
В конце 1848 года президент Академии художеств герцог Максимилиан Лейхтенбергский совершал на пароходе "Камчатка" путешествие на остров Мадейру. Герцог заинтересовался рисунками молодого лейтенанта и посоветовал ему серьезно заняться живописью. "Заместо того, чтобы быть дюжинным офицером, – говорил он, – будьте лучше хорошим морским художником, знатоком корабля, чего у нас нет в России, а эта специальность лежит в вашем образовании". Впоследствии герцог получил у Николая I разрешение принять Боголюбова в Академию художеств с оставлением его во флоте, ибо художник не имел других средств к существованию, кроме тех, что давала ему морская служба.
С осени 1849 года Боголюбов начинает посещать классы Академии художеств.
В Академии художеств Боголюбов учится у М. Н. Воробьева и В. П. Виллевальде. Но они не оказали на Боголюбова столь сильного влияния, какое оказал известный художник-маринист, И. К. Айвазовский, хотя он н не был профессором Академии художеств.
С Айвазовским Боголюбов познакомился еще до поступления в Академию художеств и стал часто бывать у него на квартире. Насколько сильное впечатление на молодого Боголюбова произвели эффектные картины Айвазовского, можно судить по его воспоминаниям: "... я увидел в первый раз такой блеск красок на холсте, что даже забыл Тернера. Синие, желтые, белые, серые и красные картины просто меня ослепили."
Первые самостоятельные картины Боголюбова – два вида Кронштадтской гавани, "Наводнение в Кронштадтской гавани в 1824 году", "Бой брига "Меркурий" с двумя турецкими кораблями", "Вид Смольного монастыря с Большой Охты" и "Отбытие герцога Максимилиана Лейхтенбергского из Лиссабона" – относятся к 1851 году. Три последние были удостоены Малой золотой медали.
Тем не менее живопись первых картин Боголюбова суха и однообразна. Полотна наивно перегружены деталями, которые мешают ему передать общее; композиции очень "придуманны", и творческая фантазия с налетом академического романтизма то и дело заменяет художнику строгое профессиональное мастерство и верность натуре. Более всего Боголюбов остается самим собой в рисунках: альбом ранних его набросков, хранящийся в Киевском музее русского искусства, дает представление о живой непосредственности молодого художника, об его остром и юмористическом восприятии действительности.
Картины Боголюбова академического периода представляют собой характерные образцы видовой живописи середины прошлого столетия. Но в них уже чувствуется решительное и упорное стремление к изучению натуры и познанию жизни, к передаче правдивого и реального состояния в природе.
В 1853 году за три вида Ревеля, исполненных по программе, и за "Вид С.-Петербурга от взморья" Боголюбов получил Большую золотую медаль, дававшую выпускникам Академии право на заграничную командировку.
Перспективно-видовые картины, подобные "Катанию на Неве" (1854, Третьяковская галерея), были только одной стороной творчества Боголюбова, ибо еще в Академии проявилась его склонность к другому, батальному виду живописи. К столетию Морского корпуса художник создал одну из первых своих баталий – "Афонское сражение 19 июля 1807 года". Начавшаяся в 1853 году Крымская война дала ему новый материал. Боголюбов издает "Альбом подвигов Черноморского флота в 1853 и в 1854 гг." и получает заказ от Николая I: исполнить семь больших картин из истории Крымской войны. Несмотря на военные действия, Боголюбова, офицера флота, выпускают в отставку и сразу же назначают художником Главного морского штаба.
В конце апреля 1854 года Боголюбов отправился за границу. Путь его лежал через Берлин в Дрезден. Он уезжал с твердым намерением учиться в Дюссельдорфе у известного немецкого пейзажиста Андрея Ахенбаха. Но в это время Ахенбах находился в Италии, и Боголюбов поехал в Брюссель и Антверпен. Здесь он подробно знакомился с живописью Рубенса и Ван-Дейка и усердно занимался натурными зарисовками кораблей, имея в – виду царский заказ. Вскоре Боголюбов переехал в Швейцарию, где пользовался советами известного пейзажиста Калама, много путешествовал.
Этюды первых лет пенсионерства не были свободны от несколько условного колорита и говорят о том, что Академия дала Боголюбову не многое: чувствуется бедность и условность художественного языка, неумение схватить основное в пейзаже. Цвет воспринимается локально. Таков этюд "Женевское озеро близ замка Шильон" (1854), таков же "Синоп" (1856) – этюд, в котором локализация цвета особенно проявилась: оранжевое небо, синяя вода, а между ними фиолетовая полоса возвышенного берега. Пространство строится также условно. В пейзаже "Замок св. Ангела в Риме" (1859) передний план, выдержанный в коричнево-черных тонах, силуэтом выделяется на светлом втором плане, третий план тонет в голубой дымке.
Работы Боголюбова на натуре являются поисками собственного стиля в искусстве.
Из Швейцарии Боголюбов едет в Италию, где, переезжая из города в город, с большим прилежанием зарисовывает всевозможные колонны, капители и карнизы дворцов и зданий. Таким образом, доехав до Рима, где уже были его товарищи: Сорокин, Железнов, Максугов, Лагорио, Чернышев, Бронников, Давыдов, Кабанов и целый ряд других русских художников, Боголюбов останавливается там.
Весной 1855 года Боголюбов вместе с товарищами по Академии ездил на этюды в Неаполь, Террачино, Палермо, Мессину, Сорренто и через Капри возвратился с ними в Рим. Результатом этого путешествия были картины: "Римская ночь", "Бурный вид о-ва Капри", "Вечер в Неаполе" и другие. "Вид Сорренто" Боголюбов написал с того же места, что и его замечательный предшественник Сильвестр Щедрин. "Дерзость была великая, – вспоминает он, – но я всегда обожал этого мастера и с любовью копировал его этюды в нашей Академии. Дело сначала не шло. Пришлось написать десять этюдов – и только тогда в Риме я мог окончить эту работу".
В Риме судьба свела Боголюбова с художником Франсуа, который познакомил его с работами французских пенсионеров академии "Villa Мedici". Это "разом сделало во мне переворот, – пишет Боголюбов, – и я стал вглядываться, как этот народ, выросший в школе Энгра, Руссо, Коро и прочих новых светил, тогда только открывших новую эру французского пейзажа, глядит на натуру".
Первая встреча с представителями французской реалистической живописи очень скоро дала свои результаты: Боголюбов "все больше и больше вдавался в простоту линий пейзажа, писал очень мало, но зато чертовски много рисовал и пером и карандашом". Это помогло ему овладеть перспективой.
Работа над выполнением царского заказа заставила Боголюбова осенью 1856 года отправиться на Дунай, чтобы написать этюды с натуры для всех боевых морских эпизодов на Черном море. Начав с зарисовок корабельных маневров, уборки парусов и пушечных учений у крепости Исакчи, Боголюбов сделал множество этюдов Константинополя и, наконец, прибыл в Синоп, уже "подготовленный всеми реляциями известного боя".
В Синопе Боголюбов пробыл месяц, нарисовал и написал его "со всех сторон". Работать было трудно – война едва отшумела, и обстановка повсюду была еще очень тревожной.
Боголюбов едет в Париж, где поступает в школу Кутюра, а затем, познакомившись с известным французским художником-маринистом Евгением Изабе, решает заниматься у него.
Пользуясь советами опытного мариниста и работая в его мастерской, Боголюбов постигает "науку живописи" и вместе с тем сближается со многими известными французскими художниками: Орасом Верно, Энгром, Полем Деларош, а позже и с Коро, Добиньи, Руссо, Тройоном.
В 1859 году Боголюбов переезжает в Дюссельдорф и начинаем работать под руководством Андрея Ахенбаха. Ахенбах сразу же направляет Боголюбова на этюды в Шевенинген, рекомендует забыть его картины и руководствоваться только своими собственными взглядами на природу. В Дюссельдорфе Боголюбов по Этюдам написал ряд больших картин, среди которых выделялась "Ярмарка в Амстердаме".
"Ярмарка в Амстердаме" (Русский музей) – характерная работа Боголюбова, подводящая итог его заграничному пенсионерству. По своему сюжету она еще тяготеет к романтическому пейзажу: борьба лунного света со светом факелов, готический силуэт Гарлемских ворот, остроконечные вышки домов, блеск в окнах и на воде, темные силуэты сонных кораблей. Но эта картина поразила всех своим высоким техническим мастерством исполнения и реалистической убедительностью в решении столь сложной задачи. По этой картине можно судить о том, насколько окреп Боголюбов в рисунке, насколько возросло его мастерство, позволившее ему с реалистической убедительностью решать сложные живописные задачи, правдиво передавать природные и световые эффекты. В этом Боголюбов сумел подняться до уровня современных ему голландских и французских художников, писавших картины на сходные темы.
Трезвый реализм Боголюбова удивлял многих западноевропейских мастеров и внушал им доверие к их русскому собрату, замечательному и большому художнику. Не случайно поэтому в мастерской Боголюбова "часто сиживал старик Коро, покуривал свою коротенькую трубку", а художник Добиньи, который очень полюбил Боголюбова, хвалил его работы и менялся с ним этюдами.
В конце 1860 года Боголюбов возвратился из заграничной командировки с большим количеством картин и массой необычно свежих и интересных этюдов. И когда Академия художеств устроила выставку этих работ, то стало ясно, что Боголюбов не только ученик Воробьева и не только подражатель Айвазовского, каким был шесть лет назад, а своеобразный, интересный и большой мастер, какого Россия еще не знала. И. Н. Крамской, вспоминая эту выставка писал о Боголюбове: "До 61-го года о нем ничего не было слышно. В 1861 году он л строил большую выставку из всего сделанного им за границей и сразу стал тем Боголюбовым, которого мы знаем: огромная, хорошо усвоенная им европейская техника и некоторое сочинительство пейзажа. Это было положительно прекрасно, особенно для нас, тогда еще мало знакомых с современными европейскими мастерами". Академией художеств Боголюбову было присвоено звание профессора и объявлена благодарность Совета, "так как, – говорилось в постановлении Совета, – до того времени ни один из пенсионеров Академии при возвращении в Россию не привозил такого большого количества отличных этюдов и картин, доказывающих, кроме таланта, особенные труды и старание совершенствоваться".
"Выставка моя посещалась бойко, – рассказывал Боголюбов, – и стояла целый месяц. . . Я составил себе имя, которым честно живу и теперь". Александр II купил все картины из истории Крымской войны и "Ярмарку в Амстердаме", щедро оплатив эти работы. В 1861 году Боголюбов был утвержден в звании профессора и получил новый царский заказ – написать историю морских сражений Петра Великого.
После закрытия выставки, принесшей ему такой успех, Боголюбов побывал в Москве и, вернувшись в Петербург, вошел в круг художников, группировавшихся вокруг Академии и Общества поощрения художников. По поручению гидрографического департамента морского министерства Боголюбов начал работу над атласом берегов Каспийского моря под руководством известного гидрографа капитана Ивашенцева. В 1864 году такой же атлас Финского залива был выполнен им вместе с капитанами Баженовым и Кроуном.
В связи с необходимостью побывать на Каспийском море Боголюбов совместно с братом предпринял в 1861 году путешествие по Волге. Результатом явились иллюстрации к книге Н. П. Боголюбова "Волга от Твери до Астрахани" и этюды волжских городов. Впоследствии они легли в основу нескольких видовых полотен Боголюбова.
К этой поездке, вероятно, относится этюд "Закат солнца в Нижнем" (Русский музей). Боголюбов изобразил берег Волги, вдоль которого тянется к городу дорога. По ней идут люди; поднимая столбы пыли, проезжают крестьянские телеги Заходящее солнце окрашивает в красновато-желтые тона небосклон и силуэт далекого города. Колорит этого этюда и его настроение очень напоминают известное полотно Третьяковской галереи "Ипатьевский монастырь близ Костромы", датируемое 1861 годом. В нем снова повторяется тот же мотив вечернего закатного освещения. Вода блестит в желтовато-зеленых лучах заходящего солнца. На высветленном летнем небе резким красноватым силуэтом вырисовываются главы церквей и стены древнего русского города. На опустевшем берегу – женщины, встречающие запоздалую рыбачью лодку.
Наибольший интерес для выяснения эволюции пейзажей Боголюбова представляют итальянские этюды, написанные в городе Пизе (Русский музей), датировка которых до сих пор оставалась неясной. Между тем они могут быть датированы абсолютно точно благодаря записям в дневниках художника. Дело в том, что в связи с болезнью жены Боголюбов провел в Италии зиму 1862/63 года. Ощущением грусти, навеваемой обликом осенней природы, проникнуты все пизанские этюды. Они безусловно могут быть названы пейзажами настроения. В них уже угадываются черты пленэрного и интимного начал, которые станут характерны для пейзажных полотен Боголюбова, так контрастно противоположных его видовой и батальной живописи.
В 1863 году Боголюбов вторично совершает поездку по Волге и третью, правда непродолжительную, в 1869 году. Результатом этих поездок явился ряд больших картин: "Вид Казани в разлив", "Нижний Новгород с колокольного базара", "Ипатьевский монастырь" н другие, а также огромное количество рисунков.
В 1863 году Боголюбов побывал также на Дону и в Крыму. Вернувшись в Петербург, Боголюбов закончил работу над альбомами путешествия и в марте 1864 года представил наследнику 250 рисунков и 25 этюдов.
Пора было подумать и об исполнении заказа на морские баталии петровского времени. В 1865 году Боголюбов уехал в Швейцарию, а затем в Дюссельдорф, где в следующем году и приступил к этой работе. Большая часть полотен была создана им тогда же, но весь цикл был завершен только в 1876 году. Второй цикл морских баталий состоит из следующих известных нам картин: "Абордажное дело со шведами в устье Невы 6 мая 1720 г.", "Гренгамское сражение", "Прорыв русского галерного флота через шведский у мыса Ганге-Удд", "Гангутский бой", "Ревельское сражение 2 мая 1780 г.", "Выборгское сражение 22 июня 1790 г.", "Красногорское сражение 22 июня 1790 г.", Картины "Гангутский бой" и "Бой у о. Эзель 24 мая 1719 г." – это вершины батальной живописи Боголюбова.
В 50-х годах, воссоздавая историю Крымской войны, Боголюбов многословно и сухо воспроизводил исторически-документальную правду. Теперь он приходит к новым и самостоятельным композиционным решениям, достигает большой смысловой и живописной выразительности. Это ставит его работы на одно из первых мест среди произведений батально-исторического жанра второй половины XIX века. Правда, Боголюбов не обладал той мощью фантазии, которая присуща полотнам его старшего современника Айвазовского, художника-импровизатора, писавшего только по памяти и никогда не делавшего этюдов, но зато картины Боголюбова хорошо обдуманы и хорошо нарисованы. Ему чужды преувеличения Айвазовского, чужды и его ошибки. Моряк по профессии, он прекрасно знал корабль и не допускал дилетантских просчетов, изображая мачты и паруса. Еще А. А. Иванов, заметив талант Айвазовского, предугадал те опасности, которые сулил ему легкий успех у публики. Он предсказывал, что молодой художник будет иметь "добрый капитал", и выражал опасения по поводу попыток Айвазовского создавать себе славу газетной шумихой. Впоследствии об этом же писал в своих дневниках Боголюбов. Морские драмы Айвазовского, которые поражают чаше всего внешней красотой и внешними эффектами, Боголюбов резко критиковал.
В своей критике творческого метода Айвазовского Боголюбов был прав. Однако время сделало выбор: популярность Айвазовского не может идти в сравнение с относительно малой известностью марин Боголюбова. К Боголюбову, автору скрупулезнейшей, но всегда прозаической истории русского военного флота, никогда не приходило то поистине поэтическое вдохновение, которым отмечено большинство полотен Айвазовского.
Вторую половину 60-х годов Боголюбов провел в беспрерывных странствиях: 1866 год – путешествие по России, затем – Дюссельдорф, Дания. 1868 год – снова Петербург. В следующем году – третье путешествие по Волге.
В 1869 году в Петербурге открылась выставка работ Боголюбова, посвященная памяти профессора А. Бейдемана. После ее закрытия Боголюбов снова путешествует по России, а затем уезжает в Голландию, Бельгию и Германию. Из работ, экспонировавшихся на выставке, следует отметить большую картину "Крушение фрегата "Александр Невский" (1868, Центральный военно-морской музей) и волжские виды.
1870-1871 годы художник проводит в Париже и, получив заказ, занимается росписью русской посольской церкви.
К этому времени относится пейзаж "Лес в Вёле" (Третьяковская галерея). В тихой лесной роще – темный заросший пруд, на поверхность которого ложатся легкие тени. Сквозь верхушки деревьев проглядывает серенькое небо. Густая листва кажется погруженной в прозрачную атмосферу. Это "безлюдная" природа, но кажется, что здесь незримо присутствует человек. Тональная живопись этой картины строится на тончайших переходах и сочетаниях зеленого цвета, она роднит этот пленэрный пейзаж с лучшими произведениями барбизонской школы. Боголюбов предстает перед нами в новом качестве – не как автор видовых полотен, исполненных в духе академического романтизма, а как романтик иного – реалистического плана.
Элементы нового отношения к пейзажу – интерес к состоянию природы, к ее внутреннему эмоциональному содержанию – угадывались в творчестве Боголюбова уже в начале 60-х годов и особенно в итальянских пейзажах художника, но еще в большей степени они заметны в одном из самых очаровательных по простоте и задушевности пейзажей – "Вёль. Двор фермы. Осень" (Русский музей).
Нормандские этюды подготовили художника к созданию картины "Устье Невы" (1872, Третьяковская галерея), которая в творчестве Боголюбова стала этапной. Даже современники хорошо понимали, что "сличая и припоминая виденное уже нами, вышедшее из-под кисти Боголюбова, нельзя не сознаться, что его "Устье Невы" во многом представляет заметный шаг вперед. Прежде всего поражает здесь свобода и простота концепции".
Широкая даль Невы, светлые силуэты зданий Петербурга, освещенные суда и песчаная отмель реки, изображенные на этом полотне, полны жизни и правды. Безыскусственность и простота сюжета, глубокая реалистическая убедительность и смелый живописный прием, использованный Боголюбовым, приводят его "к решениям, близким передвижническому пейзажу". Близким, но обособленным. И вот почему.
С передвижниками Боголюбова сближала верность принципам реалистического искусства. Но в истории русского пейзажа он, как и Похитонов, который впоследствии тоже преимущественно жил и работал за границей, занимает несколько особое положение. Даже в национальных по теме и содержанию полотнах Боголюбова всегда преобладает пассивно-созерцательное начало. При всей изобразительной достоверности живописный и эмоциональный строй картин Боголюбова имеет мало общего с русским пленэрным пейзажем 70-х годов, в котором в эти годы все более утверждаются мотивы, выражающие социальные настроения русского общества.
Идейных позиций передвижников в своем творчестве Боголюбов не разделял. Программа национально-самобытного искусства, воплощающего животрепещущие социальные темы, была ему в целом чужда. Тем не менее, он участвует во всех передвижных выставках, начиная с первой – 1871 года, в следующем году становится одним из самых деятельных, влиятельных членов правления Товарищества и умело использует свое положение, связи и авторитет в официальных кругах для дела художников-передвижников. Боголюбов был вхож к высокопоставленным и царствующим особам. Будучи художником Главного морского штаба, он неоднократно лично представлял царю заказанные ему картины, а впоследствии был приглашен давать уроки живописи наследнику и его жене.
Большую роль в сближении с передвижниками сыграл выход Боголюбова в 1873 году из состава Совета консервативной Академии, в который он был избран в 1871 году, и последующая его активная борьба с Академией в 1876 году по вопросу о создании русской Академии в Риме.
Глубокую связь, которая существовала между ним и передвижниками, убедительнейшим образом подтверждает история создания Боголюбовым народного музея имени Радищева в Саратове.
Прогрессивное начинание Боголюбова было горячо одобрено передвижниками. Ознакомившись с проектом организации саратовского музея, Репин писал Стасову: "Поддержать и развить искусство может только одно: народные музеи, которые следует основать во всех больших городах. Пока их не будет, не будет и настоящего искусства"
Первая попытка демократизации искусства была предпринята Товариществом передвижных художественных выставок. Следующий шаг в этом же направлении сделал Боголюбов, основав первый в России общедоступный музей.
Мысль о его создании возникла у Боголюбова еще в 50-е годы, в период заграничного пенсионерства. "С тех пор, – писал современник, – на всем, что он приобретал и что ему дарили по части предметов искусства и книг. . . немедленно появлялась метка: "Р. М." (Радищевский музей). Свою художественную коллекцию Боголюбов решил принести в дар Саратову. И не случайно. Вот как он объясняет это в дневниках: "Мысль об учреждении музея и школы в родном моем городе Саратове меня всегда занимала, тем более, что дед мой, известный литератор екатерининского века, был саратовским помещиком и именитым дворянином. . . но. . . независимо от личных чувств, привязанности к родной губернии, во мне созрело убеждение, что именно Саратов, как один из самых важных центральных пунктов нашего края, представляет особенные удобства и удовлетворяет действительным потребностям в затеянном мною предприятии". Создавая музей, Боголюбов хотел "оставить по себе память, возвышая втоптанное в грязь имя деда. С другой стороны, – объяснял он, – я всегда думал, что каждый гражданин в моих условиях обязан все свое имущество отдавать своей родине, дабы возвысить образовательное дело юношества".
Много энергии и упорства потребовалось Боголюбову, чтобы преодолеть трудности, связанные с устройством музея в Саратове. Косность и упрямство большей части городского управления затянули дело основания и открытия музея на восемь лег.
Много препятствий надо было преодолеть, чтобы добиться высочайшего разрешения на название музея "Радищевским". И еще долго после этого в придворных кругах не могли успокоиться – "на каком основании в Саратове музей назван Радищевским – именем революционера".
Боголюбов связал первый музей в провинции с именем своего деда, А. Н. Радищева, автора крамольного "Путешествия из Петербурга в Москву".
29 июня 1885 года состоялось торжественное открытие первого в России провинциального художественного музея.
На другой день Радищевский музей был открыт бесплатно для публики. К 10 часам утра у входа собралась многотысячная толпа. В здание впускали по пятьсот-шестьсот посетителей. С 10 часов утра до 3 часов дня в музее побывало 2700 человек, но не все желающие успели осмотреть его в тот же день. Это совершенно небывалое явление в художественной жизни России воочию убеждало, насколько важным и необходимым было начатое Боголюбовым дело.
Стоит еще раз напомнить, что в 1885 году Третьяковская галерея была частным собранием, а двери Русского музея открылись для широкой публики тринадцать лет спустя после создания музея в Саратове.
После открытия в 1885 году первого провинциального художественного музея, основанного Боголюбовым в Саратове, по всей России прошла волна организации художественных музеев. Вслед за Саратовским музеем возникают музеи в Харькове, Нижнем Новгороде, Пензе и других городах России.
Саратовский музей был открыт в 1885 году, Русский музей в Ленинграде был открыт тринадцать лет спустя после Саратовского музея.
После открытия музея Боголюбов с еще большей энергией продолжает заботиться о музее и пополнении его коллекции, а также об открытии рисовальной школы при нем. Здесь Боголюбов сталкивается с еще большей косностью "отцов города".
Он так и не дождался открытия школы, которое состоялось в феврале 1897 года, спустя три месяца после смерти Боголюбова. Школа носила в честь его название – "Боголюбовское рисовальное училище".
Боголюбов завещал любимому своему детищу – музею и рисовальной школе – все свое имущество и капитал в сумме двухсот тысяч рублей.
Прогрессивные устремления Боголюбова, преданность его русской культуре определили и общественную позицию Боголюбова во Франции, где он прожил четверть века.
Парижский период его жизни начинается с 1873 года. Вынужденный покинуть родину из-за серьезной болезни сердца, художник оставался за границей до конца своих дней. Но почти каждое лето Боголюбов приезжал в Россию. Он сохранил верность родине и жил интересами русского искусства.
В парижской мастерской Боголюбова постоянно собирались русские художники. Здесь часто бывали Репин, Поленов, Антокольский, Верещагин, Похитонов и многие другие.
Русские художники также постоянно бывали у генерала Татищева и в доме знаменитой певицы Полины Виардо, где слушали превосходную музыку и лучших европейских музыкантов. Боголюбов вспоминает, что там он познакомился с Сен-Сансом, Золя и многими другими представителями французской культуры.
"Все шло под эту кровлю высокого художества, – пишет Боголюбов, – считая честью быть у гениальной певицы и музыкантши... Бывали тут и литературные утра, – продолжает он, – организованные И. С. Тургеневым для усиления средств русской учащейся в Париже молодежи, которую он поддерживал, не зная отказа".
"Вторники" Боголюбова и "четверги" Тургенева как бы предшествовали организационному сплочению русских художников, последний толчок которому дала русско-турецкая война. "Радостная весть, что Плевна пала, – вспоминал Боголюбов, – нас ободрила, мы порешили в день ее взятия основать в Париже О-во взаимного вспомоществования русских художников. Сейчас собрали картины, рисунки для лотереи, которую здесь же разыграли... написали устав, над которым немало потрудился И. С. Тургенев".
Связь Боголюбова с передовым русским искусством не нарушалась и тогда, когда он жил во Франции. Руководимый им русский художественный кружок в Париже не только объединял художников, живших вдали от родины, но и создавал им условия для работы. Предоставляя же приют и помощь молодым художникам, которым Академия отказывала в своем покровительстве, русский художественный кружок тем самым противостоял реакционной Академии и способствовал развитию национального искусства. "Интересы этого кружка были не парижские, а русские вообще", – как говорил М. М. Антокольский.
Когда И. К. Репин за границей в 1874 году остался без денег, Боголюбов устраивает ему выгодный заказ, и молодой художник может снова приняться за картину "Садко".
Через посредство Боголюбова очень часто получали выгодные заказы Крамской, Савицкий, Поленов и другие. Цены на эти заказы обычно устанавливал сам Боголюбов, выговаривая при этом возможно более выгодные условия для художников.
В 1874 году целая плеяда молодых русских художников, пенсионеров Академии художеств, в числе которых были Репин, Поленов, Харламов, Савицкий, Верещагин, Антокольский, Беггров и другие, находит себе приют в Париже у жившего там Боголюбова.
Живя во Франции, Боголюбов, как всегда, много" и плодотворно работает. О его пейзажной манере этой поры, кроме упомянутых видов Вёля, дают представление десятки этюдов, хранящихся в Саратовском музее. Один за другим он создает их в живописных уголках Нормандии, Голландии, Швейцарии, Италии. Раньше пейзажи Боголюбова изобиловали деталями – теперь он стремится к обобщенности форм, передает через образы природы свои мысли и чувства, достигает большой выразительности в очень небольших по размеру полотнах. Это придает живым наброскам с натуры характер этюдов-картин. Пейзажи "Суда в гавани Дьепп", "Скалы в Фекане", "Мельница в Вёле", "Прачки в Нанте" полны света и воздуха. Воздух окутывает густую зелень, тугие мачты и паруса. На поверхность воды ложатся отражения с бесконечным разнообразием цветовых оттенков. Близкие по технике исполнения то к барбизонской, то к импрессионистической манере письма, этюды Боголюбова, тем не менее, очень непосредственны и несут на себе печать его индивидуального живописного почерка.
Но даже в эти годы, работая по преимуществу над пейзажем, он все же возвращается к изображению баталий и видовых перспектив В 1877 году Боголюбов едет на театр военных действий и тогда же заканчивает работу над картинами "Взрыв турецкого монитора" и "Высадка в Мачин корпуса генерала Циммермана". Полотно "Дело лейтенанта Скрыдлова на Дунае" закончено позднее – в 1881 году. А в конце 70-х-начале 80-х годов Боголюбов создает целый ряд панорамических видов – "Нижний Новгород", "Москва с Хамовнической набережной", "Голицынская больница", "Москва, Волхонка" и др. По сравнению с ранними перспективами они более живописны и сочетают в себе традиции перспективного видового пейзажа, унаследованные художником от Академии, с реалистическими началами его пейзажной живописи с натуры.
Живописное дарование Боголюбова наиболее полно раскрылось в пейзажах 80-х годов. Этюд "Ферма в Шамбодуане", передающий прелесть и обаяние ранней осени, и пейзаж осеннего Шевенингена, написанный в сдержанной серебристой гамме, можно назвать шедеврами Боголюбова. Если в его этюдах 70-х годов цвет играл едва ли не самодовлеющую роль, то теперь – это один из пластических элементов, помогающих художнику выразить свои чувства через образ и состояние взволновавшей его природы.
Уже в 60-70-е годы современники считали Боголюбова художником, великолепно усвоившим современную европейскую технику живописи и "сочинительство" пейзажа. Но и тогда среди его работ более всего отмечали своеобразно-неповторимые маленькие этюды. Именно в них, и особенно в последний период творчества, в полной мере развернулось реалистическое дарование Боголюбова. Заметим, что во французском искусстве в эти годы ясно наметились тенденции субъективного истолкования действительности. Но Боголюбов остался верен реалистической правде до конца жизни. Даже незадолго до смерти он пишет жизнерадостные, оптимистические пейзажи, покоряющие мягкой лирикой и глубиной содержания. Совсем маленький этюд сохраняет прелесть живого восприятия природы и вместе с тем несет в себе значительность законченного произведения; в этом – одна из отличительных черт пейзажей Боголюбова, которая ставит его на особое место в истории русского пейзажа XIX века.
Совершенно по-новому Боголюбов изображает в своих последних полотнах море. Картина "Прибой в Ментоне" (Центральный военно-морской музей) полна суровой правды и совсем лишена эффектных деталей, присущих маринам Айвазовского и Судковского. Грозовое небо затянуто золотящимися по краям тяжелыми, мрачными тучами. Море, отражая последние лучи солнца, сверкает и пенится, подкатываясь к отлогому берегу. На горизонте – едва различимый силуэт одинокой накренившейся мачты. Сопоставление двух могучих стихий – мрачного грозового неба и растревоженного моря – исполнено глубокого драматизма.
Не менее значительны и интересны, чем картины и этюды Боголюбова, его рисунки. Это самостоятельная, значительная область в творчестве художника, о размерах которой можно судить хотя бы уже по тому, что только в собраниях Русского музея в Ленинграде и Саратовского художественного музея хранится до двух тысяч его рисунков. Конечно, они далеко не все равноценны.
Виртуозность и мастерство, присущие рисункам Боголюбова, пришли к художнику не сразу. Они явились в результате упорной работы в течение десятилетии, благодаря тому что Боголюбов почти не расставался с карандашом, фиксируя свои наблюдения, воспоминания или мысли на всем, что оказывалось у него под рукой: будь то визитная карточка или каталог последней выставки, тетрадь или миниатюрный блокнот.
Наряду с путевыми случайными набросками художник создал целый ряд крупных станковых рисунков, к которым он приходил через многочисленные эскизы и наброски. Таковы его "Взрыв монитора", "Дело Шестакова и Дубасова", "Буря", "Крушение судна", а также блестящие отмывки тушью, как "Шевенинген" в Третьяковской галерее, "Венеция", "Барбизон" и другие в собраниях Саранского художественного музея.
Кроме этого, Боголюбов много работал над литографией, офортом и росписью фарфора, а также исполнял работы по стенной живописи.
Последователь академических правил в своей видовой перспективной живописи даже последних лет, создатель документально точной истории русского военного флота, Боголюбов еще в молодые годы испытал влияние французской и немецкой школ пейзажной живописи. Работая в одном жанре, даже в зрелые годы, он следовал канонам; в другом – пейзажном – выступал как новатор. Эти стороны творчества, совмещаясь на протяжении всей его жизни, имели между собой мало общего. "Сочетание в творчестве Боголюбова двух направлений, – пишет А. А. Федоров-Давыдов, – одного, связанного с традициями Академии художеств, и другого – с реализмом и пленэром, заставляет сопоставить его творчество в какой-то мере с такой же двойственностью искусства В. Д. Поленова". Подобное сосуществование различных интересов встречается в творчестве и некоторых других русских художников. Кроме А. П. Боголюбова и В. Д. Поленова к ним в первую очередь, очевидно, следует отнести И. П. Похитонова.
Творческий путь Боголюбова – замечательный пример самоотверженного труда и преданности своему делу, замечательный пример борьбы за овладение высоким живописным мастерством, глубоким реалистическим искусством. Начав работать в период, когда пейзаж еще считался второстепенным жанром, когда процветали пейзажи с эффектным освещением, красивыми замками и развалинами, Боголюбов через свой полувековой творческий путь уверенно пронес и сохранил большое и глубоко реалистическое искусство. |
